Дорога к горе Господней 9 В это время он отошел в сторону, чтобы посмотреть на свое строение со стороны и ужаснулся! Стены, которые он возвел вместе с этой девушкой, были наклонены в разные стороны и, не имея прочного основания, заметно оседали под землю. А на его стене, на стене возведенной его руками была уже известная ему надпись:- «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его!»
Почему? Как же так получилось, что в его строении не принимал участия Господь? – Эти вопросы он задал себе, а потом обратился к незнакомке, - Кто ты такая? Как твое имя? Мне кажется, что это из-за общения с тобой Господь оставил меня. И теперь мои стены такие же, нет, наверное, даже хуже, чем у тех людей, о которых ты столько мне рассказала. Как тебя зовут? – в отчаянии закричал он.
- О! Да я вижу, что ты такой же, как и они. Нервничаешь, кричишь на меня. Обвиняешь меня. А разве я виновата, что ты слушал меня? Все меня внимательно и с удовольствием слушают, а потом обвиняют, что их дом вот, вот рухнет. Ты такой же как все! Почему ты не обвиняешь себя? – ответила девушка.
- Ты права. Я, действительно совсем перестал видеть себя. Послушав тебя, у меня как-то особенно открылись глаза на ошибки других и на твои тоже. Так кто же ты все же такая? Как тебя зовут? – намного спокойнее сказал он.
- Я родная сестра Гордости, зовут меня Осуждение.
- Если бы ты сразу сказала!- воскликнул он, - я бы и говорить с тобой не стал не то, что вместе строить. Ведь я слишком хорошо знаком с твоим братом.
- Вот в том-то и дело, что все очень любят меня слушать, не вникая особенно, кто говорит к ним. А когда их постройка начинает рушиться, продолжают усердно обвинять всех вокруг. У меня всегда есть внимательные и достойные слушатели. И я очень рада, когда и после этого они продолжают слушать меня и строить никому не нужные дома.
- Так вот, я не хочу больше ни слушать тебя, ни говорить с тобою. И не желаю даже быть близко рядом, - сказал он, думая, что на этом разговор будет окончен. Но он ошибся.
- От меня не так просто избавиться, - услышал он в ответ, - всякий, кто послушал меня один раз, обязательно захочет еще. Мои слова для многих как лакомства, и они входят во внутренность чрева. Этим они и живут.
- Но я хочу питаться и жить словом, исходящим из уст Божьих, а не из твоих! – воскликнул он, и вспомнив свой разговор с Гордостью понял, что подобные переговоры ни к чему доброму не приведут, и воззвал к горам небесным. Откуда неизменно получал помощь.
- К Тебе взываю я, ибо Ты услышишь меня, Боже; приклони ухо Твое ко мне, услышь слова мои. Прости, что открыл ухо свое для слов недобрых. И то дело, что ты поручил мне, не совершил. Прости, что мои рассуждения над ошибками других переросли в осуждение. Прошу, избавь и от этого зла. Да не господствует оно надо мною.
- Суждение и осуждение – близки, - снова услышал он Голос с верху, - ты же стой на страже верной и бодрствуй, чтобы твои рассуждения, которые необходимы, чтобы сохранить тебя от чужих ошибок, не переходили в осуждение.
И снова свобода. После услышанных слов, он почувствовал себя вполне счастливым, хотя бы и потому, что этой милой, симпатичной девушки с таким приятным голосом и таким неприятным именем, уже не было рядом. Господь снова помиловал его. О, сколько подобных милостей от Господа он переживал! Как можно было за это не благодарить!
- Благословен Господь, ибо Он услышал голос молений моих. Господь — крепость моя и щит мой; на Него уповало сердце мое, и Он помог мне, и возрадовалось сердце мое; и я прославлю Его песнью моею, - эти благодарственные слова наполняли его сердце и лились потоком из его уст.
И уже не с Осуждением, а со словами этой благодарственной песни, он достаточно углубился и положил основание нового дома на камне. Затем, найдя камень, который отвергли прежние строители, сделал его краеугольным в своём доме. Потом принялся поднимать стены. При этом песнь хвалы живым потоком лилась из его уст. Когда вся работа была закончена, он устремился вперёд без малейшего сожаления о том, что оставляет, поскольку впереди была великая и прекрасная цель — достигнуть горы.
Отбежав немного, он обернулся и увидел, что реки уже начали разливаться и подули сильные ветры. И люди в домах без основания проявляли немало тревоги, наблюдая за разбушевавшейся стихией из окон своих домов.
Не обращая внимания на то, что их дома построены довольно далеко от дороги они успокаивали себя словами:
—Ведь мы на узком пути. Значит под Божией зашитой. И никто не может вырвать нас из Его руки.
При этом они не понимали одного, что не может никто вырвать из Его руки, когда ты в этой руке, находишься. Но когда твой дом далеко ...?
Он не стал больше терять времени и продолжил путь. Все ближе и ближе приближался он к намеченной цели.
По дороге ему приходилось встречать людей еле, еле передвигающихся вперёд, или же стоящих вовсе. Причиной тому были не потоки воды и не ветер, а тонкие цепи, которые сковывали их, соединяя с кем-то или с чем-то на пространном пути. Вначале они этого не замечали, но когда путь широкий пошел вниз, а узкий стал подниматься вверх, цепи натянулись, не давая им идти. Пробовал он говорить и с ними, стараясь помочь их беде. Но слышал в ответ:
— Ты слишком много видишь, но как всегда, ошибаешься, никаких цепей нет и быть не может. У нас всё хорошо. И скоро мы, как и ты достигнем цели. Если мы продвигаемся не так быстро как ты, то это говорит о том, что мы поступаем не спеша и рассудительно. А вообще, смотри лучше за собой и не мешай нам идти.
Видел он и тех, которые, находясь на узком пути, с жадностью устремляли взоры свои на путь широкий. Они всматривались в него так внимательно, и с таким интересом, что постепенно, от напряжения, их глаза затягивала пелена, так, что они уже ничего не могли видеть. Тогда, громко взывая, они искали себе подобных. Объединяясь в группы, они избирали старшего, который, взяв их за руку вёл за собой. Постепенно их путь начинал отклоняться вправо, или влево и они выходили на большой круг. Хождение по такому пути не приносило никаких плодов. Из года в год повторялось одно и тоже. И если посмотреть со стороны, складывалось впечатление, что эти люди продвигаются вперед. Но если всмотреться внимательнее тогда становилось видно, что это всего на всего продолжительное странствие по замкнутому кругу.
Вспоминая свои первые встречи со слепцами у тесных врат, и глядя на этих, на узком пути, он никак не мог понять, для чего было им, проделав такой длинный путь и пожертвовав многим, теперь, из-за своих пристрастий к пути широкому слепнуть?
Он пробовал помочь и им, но безуспешно. Поскольку со зрячими они просто не хотели иметь ничего общего. И считая себя видящими, категорически отвергали всякую помощь. – Неужели и мы слепы?! – в возмущении отвечали ему. Так заканчивались их встречи.
Видел и тех, кто, многократно запятнав свою одежду, взывали к Господу об очищении. При этом они не только не стремились к свету, но всё больше удалялись во тьму, старательно скрывая все свои грязные места.
Даже он засомневался в искренности их желаний очиститься. А между тем, грязь разъедала одежду, пока она не превращалась в лохмотья. Находиться в таком виде они, конечно, не могли. И тогда они сами, своими руками шили себе белые одежды, чтобы в глазах других выглядеть достойно. Но это была совсем не та ткань, в ней совсем не было прочности. Дождь мочил её, солнце высушивало, и она тут же разрушалась, а ветер срывал её, открывая срамоту наготы их. Так, что приходилось прятаться им между придорожных деревьев, сделав себе повязки из листьев.
Видел и тех, которые, сойдя с дороги, немного прилегли, чтобы немного подремать, а потом немного поспать, положив голову на колена блудницы, которая, не спеша, выстригала из их головы косы. Тогда они слабели, и отступала от них сила их. И это происходило в такой спокойной, тихой, сонной обстановке, что и его, глядя на этих людей, стало клонить в сон. И появилось желание приклонить голову и хоть немного отдохнуть, где-нибудь в стороне от этого тяжелого, пыльного, постоянно увлекающего вперед пути.
И сойдя совсем немного в сторону, он прилег, имея при этом самые добрые намерения, передохнуть, чтобы с новыми силами продолжать путь. 
И тут же он ощутил тяжесть, которую почему то не чувствовал когда бежал. Его глаза стали закрываться. И сон своей силой стал уже уносить его все дальше и дальше от реальности.
Но Голос! О! этот Голос! Как милость небесная к душе его. Опять прозвучал, пробуждая и выводя его из дремотного состояния.
- Немного поспишь, немного подремлешь, немного, сложив руки, полежишь: и придет, как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как разбойник, - услышал он в этот раз. Это было как раз то слово, которое в этот раз спасло ему жизнь. Да, да именно слово спасло жизнь. Блаженны слышащие и соблюдающие слово!
Сам он пробудился и ободрился. Но как бы помочь этим спящим, которые теряют остатки силы и драгоценное время, которого так мало?!
Сойти с пути он не мог, чтобы разбудить их, и тогда он закричал:
— Филистимляне идут на вас!
Они, пробуждаясь от своего сна, отвечали ему:
— Пойдем, как я прежде, и освободимся.
А не знали, что Господь отступил от них. Не знали, и того, что за время их сна сила благочестия была утеряна, и остался только вид. А что такое вид благочестия без силы?!
Ему лишь дано было видеть, как филистимляне брали их, выкалывали глаза, и, сковав двумя медными цепями, уводили молоть в доме узников, обрекая их на бесславный конец.
Встречал также и таких, которые, подобно ему устремляли свой взор на Великую Гору. Падали и не один раз, но вновь вставали, и снова продолжали свой стремительный бег вперед.
Это были те, для которых послушание воле Великого Духа было самым главным в жизни.
Это были те, которые, не продавали ничего из святынь Господних. И одной из таких святынь для них было - нелицемерное братолюбие и постоянная любовь друг ко другу от чистого сердца.
Поэтому, когда они встречались, их общение можно было сравнить с благовонным ароматом в саду Суламиты. Это было действительно общение. Не с лукавыми улыбками и лживыми поцелуями. Не с ласковыми словами, когда сердце наполнено злыми каменьями. Но их общение было полностью в свете. И никто из них не старался показать себя более достигшим или лучшим. И никто не старался особенно выделить свои заслуги и свой труд, потому что все они пережили это жестокое падение, когда нога Гордости вдавливала их в землю. Но и этого никто не скрывал друг от друга. Они делились, делились своими бедами и переживаниями, своими радостями и скорбями. Они рассказывали, как часто и легко приходилось падать, и как тяжело было, потом встать.
Они не скрывали и рассказывали друг другу о своих болезнях и молились друг за друга, чтобы исцелиться.
И хотя прошло довольно много времени, только теперь он вспомнил и понял слова сказанные привратником: «Если будешь ходить во свете, то будешь иметь общение».
Да, это было действительно общение, как источник жизни, как роса Ермонская, сходящая на горы Сионские, ибо там, именно в этом общении, заповедал Господь благословение и жизнь на веки. Поэтому не удивительно, что им так не хотелось расставаться и сходить с этих Сионских гор. Но огонь в их сердцах увлекал их вперед. И поэтому одному надо было бежать дальше, а другому задержаться, чтобы, по воле светлых существ построить дом или же откопать новый источник и снова посадить смоковницу. Третьих ждал труд в винограднике. И они расставались, чтобы через какое то время снова встретиться на узком Пути Жизни.
И его дальнейший путь также лежал через виноградник. Предстоял тщательный, неторопливый, тяжелый и в тоже время радостный труд.
Длинные ряды виноградных лоз казались бесконечно длинными. Ветра между этими рядами совсем не было и потому солнце здесь палило особенно сильно. Так, что создавалось впечатление, что оно просто выжигает. А солнце действительно выжигало, то, что до этого времени было припрятано и сокрыто. И в этом была великая милость Того, Кто насадил сей виноградник. Но не все понимали это. Кое кто видел в этом палящем зное насмешку и издевательство Господина этого виноградника над их душами.
Трудящихся было много. А надзирателей не было совсем.
|
