Дорога к горе Господней 2 При этом
следует отметить, что особенность этого Дня заключалась в том, что хотя и
светило солнце, но установить время года, а соответственно и время захождения
солнца для каждого бегущего человека было невозможно.
Для одних было лето, и солнце заходило
довольно поздно, у других — осень, у третьих — весна, а у многих — зима. Их
День заканчивался так рано, что в самый разгар их борьбы за первенство они
вдруг пропадали. Видели это все, и первое время страх сжимал сердца окружающих,
и они становились мягче, но потом звучала команда:
— Все там
будем. Ничего не поделаешь. Бежим!
От этих слов сердца снова принимали
упруго-каменистый вид. И на место выбывшего вставал новый желающий достигнуть
чего-то великого в этой жизни. И недостатка в таких желающих не было.
Но он относился к исчезновениям по-своему.
Его сердце отчаянно билось в груди, предчувствуя беду, и не успевало окаменеть.
Поэтому, когда говорили «думать будешь потом», он, в свою очередь, думал:
—"А будет
ли у меня это «потом»? Какое время года на моём календаре? Когда зайдет мое
солнце?»
Он просто
не находил себе покоя, ища ответы на подобные вопросы. Он пробовал спрашивать у
других, но они либо смеялись, либо задумчиво качали головой.
Тогда он
окончательно остановился и стал оглядываться по сторонам.
Теперь он
увидел то, чего раньше не замечал, — это было Солнце Божьей благодати. Свет его
был в сотни раз сильнее мирского солнца, но этот свет не слепил, наверное,
поэтому люди не обращали на него внимания. У него, как и у других, раньше
просто не было времени замечать это Солнце.
Теперь же
этот свет буквально
просветил весь его
багаж: все его чувства, желания, страсти и похоти. И то,
что раньше было
нормой его жизни, теперь стало
великим бременем для
его души. А одежда! Та, которая была
такой ценной и прекрасной в его
глазах. Которая должна
была украшать его и создавать ему
вид и величие. В
лучах этого света
она выглядела как
самые жалкие лохмотья, нет,
наверное, еще хуже.
От этого света у него заболели глаза, и понял
он, что совершенно слепой. И тут он услышал голос, который спросил:
— Чего ты
хочешь?
— Господи,
хочу видеть, — ответил он, и услышал:
— По вере
твоей будет тебе.
По щекам
его потекли слезы, а вместе с ними вытекала слепота.
— Я вижу!
— закричал он от радости, - я вижу!
— Чего
кричишь? — спросили люди, пробегавшие в
это время мимо. — Эко диво — «вижу». А мы что, по-твоему, слепы? Мы тоже видим,
и видим, что с тобой что-то не в порядке: не бежишь, стоишь тут и нам мешаешь.
Кричишь, напрасно думая, что самый умный.
Надо к тебе меры принять.
— Да нет
же — не успокаивался он: — я
действительно вижу! Смотрите, вот совсем рядом, оказывается, есть другая
дорога, совсем узенькая. И сердце подсказывает мне, что это Дорога жизни. 
— Э, да ты
видно стал одним из тех безумных, которые когда-то ушли с нашей дороги и так и
не вернулись. Да и разве это не безумие менять пространный, свободный путь на
какую-то узкую, неровную тропинку.
— Нет, я
иду туда, там жизнь, — ответил он и отошел в сторону. В след ему сочувственно
качали головами.
То, что он теперь видел, всё больше и больше
поражало его.
Оказалось,
что совсем в нескольких шагах от пути пространного был тесный путь, способный
вместить лишь двух — идущего по нему человека и Господа, Который вёл его.
Вначале
оба пути шли в одном направлении и на одном уровне. Но постепенно широкий
начинал идти вниз, пока не заканчивался в глубокой пропасти. Узкий же всё выше
и выше поднимался вверх и заканчивался удивительной горой, которая носила
дивное название — гора Господня.
У тесных врат, которыми начинался узкий путь,
Он увидел группу слепых людей, которые искали вход, но не находили его. Подойдя
к ним, он поинтересовался, кто они такие и что делают?
— Разве
ты не видишь? Мы - слепцы. Мы знаем, что где-то рядом есть узкий путь и хотим
попасть на него. Но поскольку очи наши не в порядке, у нас это не получается.
— Странно,
— воскликнул он: — я тоже был слеп, но
дивной силы Голос прозвучал ко мне, и я прозрел.
— Да, мы
тоже слышали этот Голос. И на наше желание Он ответил, что будет нам по вере
нашей. Но, почему-то ничего не произошло. Наверное, наше прозрение неугодно
Богу.
— Разве
такое возможно? — удивился он. — Неужели Ему хочется держать вас в таком
плачевном состоянии? Я слышал, что нет воли Отца нашего Небесного, чтобы погиб
один из малых сих. Может ваше желание не искреннее и исходит не от чистого
сердца? — высказал он свое предположение. — Мне кажется, что вы, видя
смертельность пути широкого, сошли с него, а на узкий тоже боитесь выйти, видя
его сложность. Но, обманывая самих себя, утверждаете, что этого очень хотите,
но Бога-то обмануть невозможно. Видя ваше лукавое сердце, Он и не исцеляет вас. 
— Что ты
такое говоришь, безумный человек! Кто это не хочет прозреть? Во грехах ты весь
родился, и ты ли нас учишь — Воскликнули в один голос слепые и прогнали его от
себя.
|
